голосуешь на автотрассе, мимо мчатся фургоны хиппи, все вокруг говорят: "опасен твой попутчик небесноликий, не к добру ты с таким связался". отвечаешь им: "не ворчите, он всего лишь знакомый с Марса - неуклюжий подзвездный читер.
мы с ним ловим и не попутку: ждем, чтоб НЛО приземлилось рядом. идиотские предрассудки, будто в космосе есть порядок. тут не сходится часто время, ждали в семь, а летит в ноль-восемь. мой космический друг уверен, нас куда-нибудь, но подбросят. он жует леденец с ментолом, заявляя: "какая гадость! это жжется, как будто кола! а еще у тебя осталось?"
залезаем с ним по ступенькам - что за лестница! из веревок! оглянуться на трассу сверху с высоты четырехметровой. может, плюнуть на автостраду. я могу себе всё позволить. здесь нельзя разве только падать - приземляться уж очень больно. друг смеется и что-то шепчет, его волосы треплет ветер. разве было когда-то легче быть свободным на этом свете?
завалиться ничком у люка, представляя объём вселенной. протянуть незнакомцу руку, как знакомому супермену, и сказать невпопад, но твердо: "этот мир, он теперь наш общий, мы продвинуты и свободны. подвезите, товарищ гонщик."
все таксисты - народ приятный, и неважно, с Земли иль с Марса. может, даже с кометы Хартли /ну, куда там забросит атлас/. нам кивают: "ну что ж, в дорогу!", и к кабине идут пилоты. друг до самой души растроган: "может, вам заплатить хоть что-то?". пожимают плечами: "глупость. не такая уж и заслуга."
небо режет стеклянной лупой, облака - белоснежный флюгер.
мой попутчик - рюкзак, толстовка, книги Брэдбери, чай и небо, расшнурованные кроссовки: разноцветный комок гипербол. вот такой и свалился сверху: желтоглазый и бледнолицый. в голове нет настроек - эхо и космические частицы. ну куда ему было деться? автостопом и вдоль галактик. без противных и нудных лекций, без ненужных и лишних акций и без прочей подобной чуши (в этом мире её хватает). забираемся в космос глубже.
что же дальше? пока не знаю.
я попался ему случайно — шел на отдых из универа, представляя, как ставлю чайник и читаю роман Жюль Верна. слово за слово, заболтались, /все совсем до смешного просто/, как-то вскользь обошли детали и отправились вместе в космос. по дороге купили кофе, слишком терпкий и горьковатый. мой знакомый же в нем - не профи: перепутал ристретто с латте. кофе вылили у дороги /благо, баков вокруг хватало/, поклялись закупиться грогом и отправиться к лунным скалам. ждали пару часов свой транспорт и теперь вот летим куда-то. вместо грога - бутылка кваса и стакан лимонада с мятой.
за стеклом - Млечный Путь и звёзды, до луны еще парсек с лишним, я вдыхаю холодный воздух и листаю страницы книжки. друг мне шепчет: "вот так и этак, здесь написано про такое, куда надо искать билеты и садиться в дрожащий поезд, что уходит с вокзала в девять, разрывая гудками утро. что теперь мне прикажешь делать?". вывод сделан сиюминутно.
"мы выходим, товарищ гонщик, тормозните-ка над вокзалом, в этом мире нам будет проще принимать на себя удары невозможно-усталых будней, заслоняющих наше солнце. тормозните, ведь вам нетрудно." жмёт на тормоз, в усы смеется.
"в добрый путь", - говорит. "ребята, мне несложно, вперед, спускайтесь". оставляем таксисту мятный лимонад и сжимаем пальцы. по ступенькам до самой крыши и бежать по скрипящим доскам, Млечный Путь в черном небе пишет: "осторожней на перекрестках". мы киваем, мол, будем, будем, перепрыгиваем ограду, и вокруг суетятся люди, /суматошные как цикады/. мы — в последний вагон, как зайцы. очень тихо и осторожно. мы же - странники и скитальцы, мы неправы и невозможны.
а в вагоне лисой спит лето - светло-рыжее и в веснушках, остывает забытый кем-то черный чай и кусок ватрушки, солнце греет лучами полки, растворяя кусочки пыли, /все равно никакого толку, если вытереть их забыли/. мы садимся к окну, за столик, и рисуем себе билеты, наш приемник уже настроен, в нём играет "hello Seattle".
мы не ставим другим условий, ведь все будет, как мы мечтали.
и никто нас не остановит, потому что мы лишь в начале.

(с) Листомиров